О спорт, ты - миф!

На наших глазах утрачивает свое массовое социальное и культурно-психологическое значение то, что заполняло в течение короткого (1917–1991) XX в уик-энды для широких масс населения. Что было наградой конца недели массовому человеку эпохи функционального капитализма? Что было важнейшими элементами структур повседневности досуга, расслабления, отдыха? Кино и коллективный игровой спорт. Они были квинтэссенцией массовости, ее отражением и выражением. Разумеется, XX в. дал несколько «политико-идеологических» моделей спорта, несколько форм «социальной антропологии тела»: либеральную, фашистскую, коммунистическую. Но при всем различии у них было существенно важное общее: ориентация на массового человека и функционирование в качестве одной из важнейших структур досуга.

Андрей Фурсов - Памяти 20-го века.

Хотя спорт начал быстро приобретать популярность до войны, тогда он еще оставался главным образом развлечением, досугом. В «длинные двадцатые» спорт из развлечения превращается в Зрелище, бизнес и профессию. С 1920 г. (Антверпен) возобновляются Олимпийские игры; с 1930 г. стартуют чемпионаты мира по футболу и хоккею с шайбой. Спорт, тесно связанный с молодостью и определенными политическими движениями (прежде всего, с коммунизмом и особенно национал-социализмом, с языческими – культ здорового тела – обертонами последнего), начал формировать представления о том, каким должно быть тело (молодым, здоровым, тренированным). Именно такими должны быть тела «звезд».

Тридцатилетие 1945–1975 гг. было славным не только для кино, масс-музыки и их звезд, но также для спорта и его звезд. Прежде всего это футбол – великая бразильская сборная с Пеле и его 1000-м голом в 1969 г., испанский «Реал» с Ди Стефано, Пушкашем и Копа и другими, пять раз подряд выигрывавший Кубок европейских чемпионов (1956–1960), и англо-голландский тотальный футбол (1966–1974), наиболее сильными в котором оказались немцы. Это великий хоккей – советский и канадский. Они встретятся дважды: в первой же встрече с любителями в 1954 г. наши «сделают» их 7:2 и с первого раза станут чемпионами мира; а в 1972 г. в первой же встрече с профессионалами (о, великая тройка Михайлов – Петров – Харламов, подготовленная великим тренером Тарасовым) наши «сделают» канадцев – 7:3.

 

Это американский бокс с Джо Луисом, Роки Марчиано и Мухаммедом Али, который в 1971 г., наконец, проиграет Джо Фрезеру, хотя и превратит его лицо в котлету. О триумфе советских шахмат и говорить не приходится. Все чемпионы мира в этот период – наши; ложка дегтя: в организованной в 1971 г. встрече шахматных сборных СССР и мира, прозванной журналистами «Второй иудейской войной», победить удалось с минимальным перевесом. В целом, однако, на мировой шахматной доске все было хорошо.

Разумеется, массовыми видами спорта, прежде всего футболом и хоккеем (правда, настоящий расцвет хоккея придется на 1970–1980-е годы), с одной стороны, боксом и шахматами – с другой, спорт XX в. не исчерпывается. Здесь и обе атлетики – легкая и тяжелая – с их феноменальными достижениями второй половины века, и теннис, и «Формула–1» (первый чемпионат – в 1950 г.), великий американский и могучий советский баскетбол («трехсекундный» пас Едешко – бросок Белова, обеспечившие победу в мюнхенской олимпиаде 1972 г. над американцами), регби и крикет, американский футбол и многое другое. Но, думаю, футбол, хоккей, бокс, шахматы и баскетбол наиболее адекватно отражают массовый, жесткий, хитрый и скоростной XX в., который усилит эти свои качества с наступлением «сумерек», т.е. в 1975–1991 гг.

С середины 70-х годов кино и футбол (а за ним и хоккей), по мнению одних, вступают в полосу кризиса, по мнению других, – и вовсе приходят в упадок. И дело не просто в исчерпанности жанров в кино или форм и техники в спорте, не просто в том, например, что именно на рубеже 60–70-х годов возникла наиболее адекватная массовому обществу тактика «тотального футбола», по видимости, исчерпывающая тактико-организационные возможности футбольной игры – неважно, в англо-голландской или советской(«система Лобановского») форме. Дело в том, что сломалась – и в кино, и в футболе – «система звезд». И это – самое главное.

«Звезда», как и вождь – будь то дуче, фюрер или «учитель всех трудящихся» (хотя между Сталиным, с одной стороны, и дуче и фюрером – с другой, есть качественное различие в содержании организации и реализации роли вождя), возможна только в массовом обществе, в эпоху масс. Ни до, ни после они не нужны. Звезда – это квинтэссенция массового человека; это – усредненный маленький человек, выросший до огромных размеров. Или накачанный до таких размеров насосом рекламы и пропаганды, этих двух функциональных сестер Великой функциональной эпохи. Не случайно век родился с маленьким человеком Чарли Чаплина. (Вообще почти вся Современность прошла под знаком двух Чарли -большого, бородатого – из Трира и маленького, с усиками – с киноэкрана).

«Звезда» – это массовое общество, сжатое до индивида. Индивид-масса – вот что такое «звезда». Человек толпы, выросший до огромных размеров и высящийся над толпой, оставаясь в то же время человеком толпы. Или – иначе: «звезда» есть массовое общество, количественно сведенное к единице и в таком виде вынесенное за собственные рамки. Система «звезд» есть нарциссизм массового общества; «звездность» – единственная форма, в которой индивидуальность может существовать в массовом обществе. Как социально значимая для последнего.

И вот в 70-е годы система «звезд» – блестящий французский социолог Эдгар Морэн показал это в специальном исследовании «Звезды» на примере Голливуда (см. 26) « – начала ломаться и сломалась. Первые симптомы надлома, однако, проявились уже в 60-е годы, когда из кинофильмов стал постепенно уходить happy end и произошла смена центрального «мифологического героя». На смену малорефлексирующим рубахам-парням без проблем пришли «нервные», с надломом герои Пола Ньюмена и Марлона Брандо» (Э.Морэн). Кстати, и в советском кино в 60-е годы произошла аналогичная смена героев. На место Л.Харитонова («Солдат Иван Бровкин») и Н.Рыбникова («Высота») и нескольких других актеров такого типа, занявших в послевоенный период возрастную нишу, которую в довоенный период занимали герои П.Алейникова и Н.Крючкова, казалось бы, внезапно пришли их нервные рефлексирующие герои А.Баталова и И.Смоктуновского. Пришли великие крупные актеры. Но «звезды» – в смысле 40–50-х годов – кончились, погасли, Л.Харитонов и Н.Рыбников попали под колесо истории. Похожие примеры можно найти и в Америке. В частности, Э.Морэн пишет о Джейн Фонда, которая явно шла на роль новой «звезды» массового кино, но – не повезло со временем. «Кино звезд» к тому времени кончилось. Отсюда – поиски других форм (аэробика – не от хорошей жизни – у Джейн Фонда и т.д.). Система «звезд» лишь отразила изменения в обществе или даже в чем-то упредила их. Даже количественно «звезды кино» и по их роли в обществе как символа резко отличаются в периоды, скажем, 55–75 и 75–95 гг.

Но ведь аналогичным образом обстоит дело и в футболе! Сколько настоящих футбольных «звезд» зажглось между 1975 и 1995 гг.? Марадона, Платини. Кто еще? С натяжкой можно добавить голландца Крёйфа (у нас его фамилию часто произносят как Круифф), хотя в 1974 г. он в последний раз выступал на чемпионате мира. Но не будем жадничать. В 1955–1975. гг. «звезд» того уровня, которому соответствуют Марадона, Платини, Крёйф, можно насчитать около двадцати. То же самое с хоккеем, как энхаэловским, канадо-американским, так и советским.

Короче, на примере системы массовых зрелищ, которые суть не только плоть от плоти, но квинтэссенция массового общества, структур его досуга, видно, как это общество в 70-е–80-е годы начинает умирать. Как и его атрибуты. Думаю, правы те специалисты, которые не видят значительных социальных перспектив у кино и футбола.

По-видимому, эти формы уже никогда не будут играть той роли, какую они играли прежде. Это и не значит, что завтра они исчезнут. Нет. Но их вытесняют немассовые зрелищные формы, кстати, тесно связанные с НТР, Таким образом, НТР стала Терминатором не только функционального капитализма и коммунизма, но и их любимых чад – кино и футбола. Расцвет последних совпадает с расцветом функционального капитализма и коммунизма, массового общества в 50–70-е годы. Именно тогда окончательно оформились понятия и концепции «советского образа жизни» и «западного», или «американского образа жизни». И хотя их противопоставляли друг другу – и справедливо, между ними было и некое сходство. Два массовых идеала двух массовых обществ. Но обществ – с разными знаками. К тому же одно из них было функционально-субстанциональным, а второе – функциональным, а потому оказалось более хрупким. Кино и коллективный игровой спорт были двумя проекциями, измерениями этих обществ. Более того, прав П.Вайль, который пишет, что весь XX в. прошел под знаком кино. И уходят они вместе. На смену массовому досугу идут камерные приватизирующе-приватизированные формы. Видеомагнитофоны с ориентированной на них кинопродукцией, с одной стороны, персональные компьютеры и «видеошлемы», способные создать то, что называют «виртуальным миром» (или киберпространством), в котором актер как таковой, его мастерство не требуются, не говоря уже о «звезде», – с другой. Все это – индивидуализированные или, точнее, приватные формы, рассчитанные на индивидуальное, а не массовое (хотя и максимально широкое) потребление.

Все активнее заявляют о себе более «камерные» виды спорта. И даже шоу-бизнес, если не индивидуализируется, то приватизируется, дробится, сегментируется на много разных, почти камерных ниш, на микроаудитории, исключающие возможность общенациональных массовых кумиров, «возлюбленных всей Америки» и т.д. Равно как и возможность массовой мечты всей нации – американской или советской. Все мечты остались в XX в. Это XX в. был веком мечтателей – из Кремля, Рейхсканцелярии, Белого дома и других мест.

Антон Александров - О спорт, ты - миф!

Профессиональный спорт является одним из классических проявлений деятельности национального индустриального государства. У спорта есть множество функций в этом контексте: контроль над уровнем здоровья населения, консолидация масс вокруг множества больших и малых реперных точек национального единства, представительская функция в международных отношениях. Очевидно, что спорт идеально отражал позитивистскую теорию прогресса. Рост экономических показателей промышленности прекрасно сочетался с новыми рекордами индустрии «Большого Спорта».

Пока национальное государство поступательно развивалось на протяжении 19-20 веков - развивался и большой спорт. Ставились все новые и новые рекорды, еще большие рекорды ставили рейтинги, отражающие ажиотажный интерес публики к спортивным состязаниям. Казалось, так будет всегда, и бесконечный рост экономики и человеческих возможностей будет радовать нас до скончания века. К сожалению, так и оказалось, причем в самом буквальном смысле.

Как известно, конец тысячелетия ознаменовал собой конец индустриальной эпохи и вместе с ней конец государства эпохи Модерна. Звезда профессионального спорта закатилась вслед уходящему поезду «современности». Крах института национальных государств, и, как следствие, перетекание их властных функций к транс-национальным корпорациям и объединениям, поставил под вопрос легитимность традиционных субъектов спорта.

Размывание пространственных и культурных границ в эпоху Постмодерна привело к тому, что Большой Спорт стал толерантно (и, конечно, экономически эффективно) дробится на фрагменты, чтобы представлять всех, кого только возможно. И в итоге, кого сейчас представляет сборная команда Французкой Республики – Африку или Европейскую страну? Кого представляет команда петербуржского «Зенита» – Питер или «Газпром»?

Слом остатков коллективной идентичности Модерна непосредственно отразился на «Большом Спорте». Если спортсмену больше некого представлять, кроме самого себя, то у него теряется существенная мотивация к развитию, к росту, к победе. Но это еще полбеды. Если Спорт перестает быть неким коллективным «мотиватором» и объединяющим фактором, то в него просто перестают вкладывать деньги.

В эпоху Модерна основной задачей государства было создание и поддержание «малых» форм коллективной идентичности взамен «большим» формам коллективной идентичности эпохи Премодерна. «Большой Спорт» был как раз одной из таких «малых» форм и поэтому в него последовательно вкладывались огромные деньги без каких-либо иллюзий «отбить бабки» в будущем. Сохранение целостности государства – это вопрос политический, а не экономический. Таким образом, «Большой Спорт» был, в первую очередь, политическим явлением.

В Постмодерне происходит уже дальнейший переход от «малых» коллективных форм к «сверхмалым». Теперь требуется не «собирание» масс в некие единые (пусть даже временные) общности, а напротив, «раз-влечение», «раз-общение» масс на отдельных индивидов. В этом контексте главным становится показатель зрелищности, а не фактический результат и рекорды. «Скучные» виды состязаний выводятся в «гетто» узкоспециализированных спортивных каналов. В то же время в прайм-тайм на 1 канале показывают псевдо-спортивные игры типа «Больших Гонок».

Упадок Большого Спорта это показательный тренд нашего времени. Даже такие глобальные события, как мировые футбольные чемпионаты, больше не привлекают к себе столько внимания со стороны ведущих держав. Где проводятся чемпионаты в последнее время? В 2010 году – в ЮАР, 2014 год – Бразилия, 2018 год – Россия, 2022 год – Катар. Среди претендентов на проведение мундиаля в 2026 году тоже, исключительно, развивающиеся страны.

Наивно предполагать, что «цивилизованные державы» вдруг решили приобщить страны «третьего мира» к высокому спорту. Скорее напрашивается вывод о том, что таким образом страны капиталистического ядра сбрасывают с себя балласт уже ненужных, но все так же болезненных капитальных затрат.

Конспирологические теории о подкупе чиновников ФИФА ничего существенно не меняют в этой картинке. Принципиальные политические позиции за деньги не продаются, а если, по факту, все же продаются то значит, что эти позиции уже не нужны и не важны. Это сильно напоминает ситуацию, когда, например, Филипп Киркоров предлагает простым людям приобщиться к его «харизме» через покупку своих ненужных, подержанных сценических костюмов через собственный фирменный бутик. Красивые костюмы, шикарный дизайн, все настоящее, с барского плеча, но все-таки – уже негодный хлам.

Конечно, процесс угасания звезды «Большого Спорта» будет долгим. Инерциальная энергия прошлого все еще сильна и к тому же существуют страны (Китай), которые еще не полностью открылись Постмодерну, а значит готовы вкладывать в национальный спорт. Таким образом, помимо банальных коррупционных и организационных проблем, сопровождающих современный «Большой Спорт», необходимо учитывать и негативные парадигмальные тренды, которые невозможно переломить «технологиями» и повышением эффективности управления.

http://so-l.ru/news/show/13370029