История иуды

 На сайте горбачёвского фонда вывешена автобиографическая лекция экс-президента СССР. Адресована она не старшим и средним поколениям, которые знают, чего стоит слово этого деятеля, а молодёжи, могущей принять подобные «воспоминания» за чистую монету. Поэтому стоит пересказать подлинную биографию лектора…

Тема лекции заявлена довольно претенциозно: «Человек меняет историю или история меняет человека?». Формулировка весьма странная для такого «интеллектуала», каким себя подаёт бывший генсек. Неужели кому-то придёт в голову усомниться в том, что человек и общество находятся в неразрывной связи, оказывая друг на друга постоянное влияние? Участвуя в изменении истории, человек сам трансформируется под её воздействием. Однако при чтении «автобиографии» начинаешь испытывать некую неловкость – насколько безапелляционно лектор пытается изобразить себя творцом событий, показаться хоть на вершок выше, чем есть он на самом деле.

М. С. Горбачёв в Ставрополе. 1970-е годы.

«Моя карьера была успешной!» – восклицает он. Это – с какой стороны посмотреть.

Если с кочки зрения нашего лектора, то, конечно же, она «была успешной», поскольку, пресмыкаясь перед вышестоящим начальством и плетя паутины интриг, он быстро взбирался наверх. Для представителей тогдашней номенклатуры это и составляло «карьеру». Но и тут не всё ладно – «мудрый и успешный» уже многие годы не у дел, обретается на свалке мировой политики, а его имя в народе употребляют не иначе, как в сопровождении непечатной лексики. «И погыбе память его с шюмом», сказал бы древний летописец. Если же взглянуть на карьеру Горбачева со стороны интересов страны и народа, то говорить об успехе язык не поворачивается. Не принято у нас называть успешной карьеру предателя и государственного преступника…

Горбачев знакомит «племя младое, незнакомое» со своей биографией, начиная со школьной скамьи, не забыв упомянуть орден Трудового Красного знамени, которым был награждён еще старшеклассником за работу на ставропольских полях. Заслужен ли он личным трудом или получен чохом за спиной отца Сергея Андреевича, намолотившего орденоносное количество зерна, доподлинно неизвестно. Однако, благодаря ордену, сельский парень смог поступить в Московский государственный университет, причём не только без экзаменов, но и без собеседования.

После окончания МГУ молодой юрист вернулся домой, на Ставрополье, и работал весьма непродолжительное время в краевой прокуратуре, а потом пошел по комсомольской линии, поднявшись до первого секретаря крайкома ВЛКСМ, после чего пересел на «партийного коня». По карьерной лестнице он продвигался, действительно, гладко и быстро. Случайность это или уже тогда его кто-то «вёл», сказать трудно. Но известно, что в Ставропольском крае, как и в других регионах страны, существовали группы перспективных партийных и советских работников с прицелом на высокие должности – своего рода резерв ЦК. В эту когорту, по моим сведениям, Горбачёв не входил. Косвенным подтверждением служит такой факт. Когда Хрущёв вместо сельских райкомов партии образовал территориально-производственные управления, начальниками этих структур ставили кандидатов из «первого эшелона» партийного резерва, а на должности парторгов – из «второго». Горбачёв был назначен именно секретарём парткома территориально-производственного управления. Кстати, его кандидатура однажды обсуждалась на должность начальника УКГБ по Ставропольскому краю, но тогдашний председатель КГБ СССР Владимир Семичастный решительно этому воспротивился. Вероятно, имел основания.

Тем не менее, когда первый секретарь Ставропольского крайкома Леонид Ефремов уехал в Москву, своим преемником он рекомендовал не более опытного, достойного и авторитетного председателя крайисполкома Николая Босенко, а молодого секретаря Михаила Горбачёва. Ефремову, как он потом вспоминал, «показалось, что у Горбачёва есть политическая жилка». Теперь мы знаем, откуда тянулась и к чему привела его эта «политическая жилка»: от ненависти к исторической России к её заказному крушению.

Деятельность во главе Ставрополья Горбачёв именует «моей малой перестройкой», изображая из себя реформатора едва ли не с пелёнок. В чём заключалась «перестройка», автор не уточняет. Но не из скромности, разумеется, а потому, что каких-либо громких побед или хотя бы значимых успехов, которыми Ставропольский край прославился бы на всю страну, при Горбачёве не случилось.

Что же касается более прозаических вещей, то жил он в Ставрополе, катаясь, как сыр в масле, на всём готовом, подобно обычному для того времени номенклатурному феодалу, барину. В ту пору у каждого партийного бонзы были «свои» председатели колхозов и директора совхозов, которые обеспечивали местных правителей сполна и даже больше.

Словом, Ставрополье, подобно другим сравнительно зажиточным регионам страны (Краснодарский край, Ростовская область и пр.), являлось питомником партийно-чиновничьего паразитизма, формирующего номенклатурно-кулацкую психологию местной верхушки, представители которой, будучи переведёнными в Москву, разлагали высшую власть.

Среди ставропольцев Горбачёв прославился и запомнился тем, что распорядился закрыть участок улицы Дзержинского, где стоял дом первого секретаря, для автомобильного движения, дабы шум моторов не беспокоил уши их превосходительств, Михаила Сергеевича и Раисы Максимовны. Это, естественно, не могло не раздражать жителей. Тем более, что предшественники Горбачёва до такого маразма не доходили. Других примеров «малой перестройки» история края не сохранила.

М. С. Горбачёв и Ю. В. Андропов

на отдыхе в Ставропольском крае. 1978 год.

 

Не секрет (хотя в лекции это не упоминается), что своему взлёту на политический Олимп страны Горбачёв обязан Юрию Андропову. Член Политбюро ЦК, председатель КГБ СССР любил отдыхать в кисловодском номенклатурном санатории «Красные камни», а первый секретарь Ставропольского крайкома, естественно, обязан был его обслуживать. Между ними возникли доверительные отношения. То ли самый информированный человек в стране совершил непростительную ошибку, то ли, понимая необходимость перемен, поверил в искренность ставропольца, то ли по какой-то иной хранимой за семью печатями причине сошёлся с ним, сие, как говорится, покрыто мраком. Но только известно, что Андропов всячески споспешествовал Горбачёву и даже называл его «ставропольским самородком», счастливо им найденным. Правда, многие жители Ставрополья предпочитают употреблять в отношении земляка иное однокоренное слово – «выродок». Но, так или иначе, именно благодаря своему влиятельнейшему покровителю Горбачёв перебрался в Москву и оказался самым «юным» секретарём ЦК КПСС.

Старшие поколения помнят, что в строю дряхлеющей политической верхушки молодой, полный энергии секретарь по сельскому хозяйству ничем, кроме пышущего здоровья, не выделялся: продуктов в стране больше не становилось, жизнь на селе тоже как-то не улучшалась. Зато, «самовыродок», несомненно, преуспел и закалился в «битвах под ковром». И при Андропове, и после.

Поговаривают, что умирающего на «боевом посту» Константина Черненко должен был сменить секретарь ЦК, отвечавший за военно-промышленный комплекс, бывший первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Романов (ему тогда едва исполнилось 60 лет). Но вследствие тайной интриги, главными двигателями которой были Дмитрий Устинов и Андрей Громыко, события завершились избранием Горбачёва.

Об этом, разумеется, в лекции тоже ни полслова. Равно как и о вдруг возникших, совершенно необъяснимых симпатиях к Горбачёву со стороны Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана. Принято даже цитировать железную леди, сказавшую, что с Горбачёвым «можно иметь дело». Почему открытая поддержка столь одиозных для советского сознания и враждебно настроенных к нашей стране зарубежных лидеров не насторожила никого из высшего руководства СССР – одна из самых сложных загадок современности.

Так великая держава оказалась в руках Горбачёва.

Поначалу все были в восторге от того, что, наконец, глава государства мог без посторонней помощи говорить и передвигаться (помнится шутка: «Горбачёва не поддерживает ЦК – он сам ходит»). А на разговоры о долгожданных переменах, о «новом мышлении», об «ускорении», о «гласности», о «демократии» страна «подсела», как на наркотик. Но за этой слишком затянувшейся слепой эйфорией мы не разглядели грядущей беды. Тем более, все преобразования подкреплялись привычными тогда ленинскими цитатами, да и вообще невозможно было поверить, с нашей-то традиционно «самодержавной» психологией, что лидер родной страны, выросший из помощника комбайнёра (злые языки говорят – прицепщика), окажется предателем…

Продажа портвейна в Москве 

после горбачёвского «сухого закона».

Фото ИТАР-ТАСС.

 

Впрочем, мало-помалу возникали сомнения. Нужно ли бороться с пьянством, вырубая виноградники и вынуждая мужика пить вместо вина и водки всякое суррогатное пойло, из-за чего гибли тысячи? Зачем вдруг возникла необходимость дробить предприятия на самостоятельные малые заводы-цеха, работавшие исключительно за предоплату? Ведь именно единый научно-производственный комплекс позволял промышленности развиваться, а по принципу предоплаты не построишь ни корабль, ни спутник, ни что другое серьёзное и наукоёмкое. В результате забарахлила банковская система, залихорадило промышленность… Так ли необходимы выборы директоров предприятий? Ведь это «штучные» специалисты, профессионализм и управленческие навыки которых шлифовались годами. И надо было додуматься, чтобы отдать честнейших из них на заклание толпам, обозлённых «издержками» перестройки. Законы «О предприятии» и «О кооперации», между тем, подготовили условия для социального переворота, совершённого Ельциным. Под флагом борьбы со злоупотреблениями была развернута настоящая травля местных властей и даже партии, вскормившей Горбачёва. Недовольство подогревали национальные элиты в республиках, направляя народный гнев против единого Советского Союза. Всё это вылилось в парад суверенитетов.

Горький перечень недоумений можно продолжить. В своей лекции Горбачёв обходит все острые углы, конечно, из боязни напороться на них.

М. С. Горбачёв и М. Тэтчер

на пресс-конференции в Москве.

1990 год. Фото ИТАР-ТАСС.

Нередко говорят, будто он начинал свою перестройку без разработанного плана, допускал непродуманные и хаотичные действия. На самом деле, анализируя произошедшее в СССР конца 80-х – начала 90-х годов с высоты сегодняшнего опыта, видишь определённую логику в череде событий и понимаешь, что всё было продумано и выверено.

Многие в нашей стране и за рубежом сейчас не сомневаются, что перестройка была спецоперацией, режиссированной за океаном. Горбачёв же, Ельцин и прочие реформаторы-разрушители войдут в историю лишь как исполнители чужой воли, продавшие родную страну «за тридцать сребреников». Об этом лектор, «изменивший историю», разумеется, умалчивает.

Уничтожение СССР – правопреемника Российской империи – началось с провозглашения независимости РСФСР по отношению к Союзу. «Независимость от кого – современной России от исторической, каковой являлся СССР?», – задавались вопросом уже начавшие думать о возможных последствиях перестройки граждане великой страны, но тут же получали ярлык «ретроградов» и подвергались линчеванию со стороны «демократических кругов». После Декларации о независимости России удержать национальные республики в составе Союза было невозможно. Результаты мартовского референдума 1991 года, подтвердившие волю большинства граждан СССР сохранить единое государство, тут же «забыли», а выход из состава Советского Союза был проведён с грубыми нарушениями конституционных норм. Тому способствовало и предательство государственных интересов со стороны первых секретарей ЦК ряда республик, которым уже не терпелось «поцарствовать».

М. С. Горбачёв в окружении своих «товарищей»

 за несколько месяцев до ГКЧП.

 

И всё же пример вероломства по отношению к великой державе подавал не кто иной, как Борис Ельцин, избранный на «демократической волне» президентом России. Вопреки принятой практике отправлять «падших» партийных руководителей в провинцию или за границу на посольскую работу, Ельцина оставили в Москве. Он был нужен Горбачёву для дальнейшего хода перестройки. Горбачёв готовил его к этой миссии. И Ельцин, имея ореол преследуемого вольнодумца, быстро соединился с антисоветской, а, по сути, с антирусской оппозицией, управляемой Западом. Ренегатство Ельцина не являлось чисто личным делом, поскольку оппозиционные силы нуждались именно в таком лидере-вожде, каким оказался «царь Борис». Горбачёв передал перестройку в надёжные руки. В лекции, разумеется, об этом тоже ни звука.

Автор также «забыл» поведать о заокеанских кукловодах, вещая, что ретрограды-консерваторы в партии организовали ГКЧП, и перестройка была прервана. На самом деле, ГКЧП – величайшая провокация, устроенная теми же Горбачёвым и Ельциным, за которыми стоял Запад. И как-то неубедительно обижается лектор на бывшего президента Ассоциации госпредприятий и объединений промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александра Тизякова, который, будучи арестованным, призывал своих сотоварищей по Матросской тишине «перестать каяться и валить всё на Горбачёва».

М. С. Горбачёв и Б. Н. Ельцин. Август 1991 года.

Сейчас не приходится сомневаться в том, что между Горбачёвым и Ельциным существовал тайный союз, можно сказать – сговор. Наблюдавший политическую жизнь Белого дома изнутри заместитель председателя правительства, министр печати и информации России начала 90-х Михаил Полторанин в книге «Власть в тротиловом эквиваленте» рассказывает о постоянных встречах между двумя этими деятелями, как до, так и после ГКЧП. И чуть ли не из кабинета Горбачёва Ельцин уехал в Беловежье, где совершил вместе с Кравчуком и Шушкевичем государственный переворот, ликвидировав СССР. При этом заговорщики прекрасно понимали, что совершают преступление. Егор Гайдар, входивший в группу, сопровождавшую Ельцина, потом рассказывал, как терзался на подлёте к Москве: арестуют за измену Родине или пронесёт. Зря тревожился. Отдать такой приказ Горбачёв мог, но не сделал этого по понятным нам теперь причинам. Правда, он очень обиделся на Ельцина, что тот первым делом поспешил отчитаться в уничтожении СССР перед Бушем, и только потом позвонил ему, уже экс-президенту страны. Обиделся, что Ельцин, а не он, Горбачёв, доложил заокеанскому наставнику «о выполнении задания». Ельцин, следовательно, переиграл и затёр «творца истории».

М. С. Горбачёв в конце перестройки.

Фото © РИА «Новости»/Борис Кауфман.

Советского Союза не стало, отпала надобность и в Горбачёве, который два десятка лет «творит» историю с пенсионным удостоверением. Запад подкармливает старичка, используя его в качестве «мальчика по вызову», когда надо полить грязью страну, которую он предал. Для этого периодически напоминает о его существовании то в виде фильма «об отце перестройки», то присуждая всевозможные премии, расплачиваясь как за уничтожение СССР, так и за его нынешнюю деятельность, оппозиционную по отношению к сегодняшней России.

В начале лекции Горбачёв вспоминает весьма символическую сцену из школьной юности. Когда после выступления на комсомольском собрании по выборам секретаря организации, он садился на своё место, кто-то убрал из-под него стул, от чего «все присутствующие получили большое удовольствие».

История навсегда убрала из-под него стул и этим доставила большое удовольствие нашему народу. Жаль, что произошло это лишь после крушения Советского Союза…

Игорь Фроянов, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, доктор исторических наук
По материалам Файл-РФ Источник - http://www.segodnia.ru/content/122789