Пражская вина
ЧЕХОСЛОВАКИЯ-68 В КОНТЕКСТЕ ТАЙНЫХ БИТВ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ
Одно дело – декларации о невмешательстве в зону чужих интересов, другое дело – реальность
холодной войны, тайные сражения которой велись именно в таких зонах. Восточная Европа была одной из важнейших «досок»
мировых шахмат холодной войны с самого её начала. Чехословацкие события следует рассматривать в контексте растянувшейся
на четыре десятилетия восточноевропейской «партии» Запада против СССР. Именно этот контекст позволяет лучше понять
суть Пражской весны, её значение и роль в холодной войне, её результаты различной длительности для развития мировой соцсистемы
и её крушения в конце 1980-х годов.
События в ЧССР занимают ключевое место в многоходовке, затеянной в конце 1940-х годов Западом
и рассчитанной на многолетнюю – на несколько десятилетий – перспективу, в многоходовке, завершившейся победой Запада в
глобальной психоисторической («психоментальной» – А. Азимов) войне.
«Дебютом» восточноевропейской «партии» западных спецслужб можно считать операцию
«Сплит» 1948–1950 гг. («Split» – «Раскол», «Расцепляющий фактор»). Главной задачей операции было скомпрометировать
СССР и местные компартии в глазах восточноевропейцев, в массе своей приветствовавших Красную армию как освободительницу
от фашизма и его местных союзников и агентов. Суть операции заключалась в следующем. После окончания войны в руководстве
восточноевропейских компартий было два крыла, которые на Западе характеризовали как «сталинистов» (сторонники жёсткого,
репрессивного курса) и «националистов» (сторонники более мягкого курса, учитывающего к тому же национальные особенности).
Многие американские политики считали необходимым поддержать «националистов». Иной была
позиция шефа ЦРУ Аллена Даллеса. Он полагал, что «мягкие» коммунисты могут сделать коммунизм, особенно по контрасту
с фашизмом, более или менее приемлемым для основной массы населения. Отсюда вывод: «националисты» должны быть уничтожены,
причём руками самих же коммунистов и СССР, руководящие позиции должны занять «сталинисты». В результате восточноевропейский
коммунизм стартует со «сталинистским лицом», что породит сопротивление ему, заложит под него бомбу замедленного действия
и подорвёт доверие к СССР.
Реализацией этого плана и стала жестокая и кровавая операция «Split»: были сфабрикованы
документы о том, что часть руководства восточноевропейских компартий активно сотрудничает с английской разведкой и ЦРУ.
Речь, конечно же, шла об умеренных «националистах», в частности о генсеке КПЧ Рудольфе Сланском, министре внутренних
дел Венгрии Ласло Райке, заместителе премьер-министра Болгарии Тайчо Костове, генеральном секретаре польской компартии
Владиславе Гомулке и, естественно, их окружении.
Эти документы были подброшены разведке СССР с помощью предложившего свои услуги разведки
США полковника польской службы безопасности Йозефа Святло (кстати, именно он впоследствии арестовывал Гомулку) и косвенно
– бывшего американского дипломата, двойного агента Ноэля Хэвилэнда Филда.
Сталин поверил, и по Восточной Европе прокатилась волна репрессий, большая часть арестованных
и судимых была расстреляна (хотя имелись и исключения, например, Гомулка, который был выпущен из тюрьмы и возглавил Польшу
в 1956 г.). Как отмечает Э. Макаревич, автор предисловия к исследованию С. Стюарта «Операция «Раскол», «жестокие репрессии
смели со сцены в странах Восточной Европы тех коммунистических лидеров, которые могли бы строить свой социализм, социализм
с венгерским, чехословацким, болгарским или польским лицом».
Если «Раскол» был дебютом в игре американских и английских спецслужб в Восточной Европе,
то миттельшпиль начался венгерскими событиями 1956 г., а закончился Чехословакией-68.
Это двенадцатилетние сыграло огромную долгосрочную роль в подрыве позиций СССР в Восточной
Европе, в расколе мирового коммунистического движения (МКД), в занятии многими левыми на Западе антисоветских или антикоммунистических
позиций. Ни в 1956 г. в Венгрии, ни в 1968 г. в Чехословакии Запад не достиг тех непосредственных политических задач, которые ставил,
– Венгрия и ЧССР остались внутри соцлагеря и Организации Варшавского договора (ОВД), контрреволюция была разгромлена, вслед
за событиями наступила политическая стабилизация. Однако с точки зрения психоисторической, а холодная война была прежде
всего войной психоисторической, «психоментальной» и именно как таковая была выиграна Западом, связка событий «Будапешт-56
– Прага-68» сыграла значительную роль в успехе Запада.
Разумеется, это выявилось в среднесрочной и особенно долгосрочной перспективе, но психоисторическая
война и есть долгосрочная война, и успехи в ней, как правило, могут быть только долгосрочными, поскольку цели и мишени в этой
войне – не живые люди, а социальные группы (прежде всего интеллектуалы), кластеры массового сознания. В этом плане холодная
(глобальная психоисторическая) война больше похожа даже не на шахматы, а на японскую стратегическую игру «го».
Долгосрочный системный характер холодной войны как самой настоящей войны так и не был понят
советским руководством – неслучайно у нас холодная война писалась в кавычках и с маленькой буквы, а на Западе – с прописной
и без кавычек. Боролись с угрозой «горячей» войны и собственным пацифизмом помогали противнику разгромить себя в холодной
войне.
Для Запада холодная война вообще и в Восточной Европе в частности не имела сроков – она должна
была вестись до уничтожения СССР, а по сути – России. То есть холодная война продолжается и сегодня.
Суть холодной войны очень хорошо видна по операции (и стратегии) «Лиотэ», запущенной в
1950-е годы без определения срока окончания. Лиотэ – французский маршал, служивший в колониальном Алжире. Генерала измучила
жара, и он приказал насадить деревья, чтобы обеспечить тень. Когда ему сказали, что деревья вырастут эдак лет через пятьдесят,
Лиотэ ответил, что именно поэтому начинать следует тотчас.
Целью операции «Лиотэ» были поиск и использование уязвимых мест и противоречий в руководстве
СССР и других соцстран. И целенаправленное воздействие на выбранные объекты (руководство, интеллигенция, крестьянство и
т.д.) путём психологической отработки и дезинформации. Например, в 1954 г. в рамках «Лиотэ» началось проведение сразу трёх
акций. «Акнэ» – работа над усилением разногласий в советском руководстве после смерти Сталина. «Риббанд» – противодействие
модернизации подводного флота СССР. «Сплинтер» – работа на обострение противоречий между партией, с одной стороны,
и армией и МВД – с другой. В конце 1950-х годов была запущена операция по усилению и обострению противоречий между руководством
СССР и КНР. Многое из задуманного британскими спецслужбами («Лиотэ» была прежде всего их проектом) осуществилось.
Операция «Лиотэ» планировалась как постоянная и непрерывная: «Совершенно бесполезно
ожидать немедленных или осязаемых результатов ранее чем через несколько лет… Процесс воздействия на объект в большинстве
случаев будет занимать годы и даже десятилетия». Одним из таких объектов долгосрочного воздействия была Восточная Европа.
В дебюте – «Split» – удар был нанесён по региону в целом, а для миттельшпиля выбирались отдельные страны – Венгрия, а затем
ЧССР.
Разумеется, в Венгрии в середине 1950-х годов существовало серьёзное недовольство режимом. Однако
не всякое недовольство приводит к восстанию – к нему в качестве необходимого условия потребны условия достаточные: организация,
деньги и информация. Венгерские события продемонстрировали исключительно высокий уровень обеспечения этих достаточных
условий, причём обеспечения с Запада, о чём впоследствии откровенно писали и вспоминали бывшие сотрудники ЦРУ. Денежные потоки
шли с Запада через Вену. Тем же путём шло оружие.
Было подготовлено хорошо организованное ядро движения и, что не менее важно, хорошо информированное:
так, у членов этого ядра были списки сотрудников госбезопасности, адреса проживания многих из них. Оставалось лишь разжечь
и направить толпу, которая убивала и вешала этих сотрудников и вообще коммунистов.
Это была попытка Запада использовать недовольство населения и просчёты венгерского руководства
в своих системных и геополитических целях. Даже в случае провала программы-максимум – откол Венгрии от соцсодружества –
Запад получал крупный морально-политический выигрыш.
Вместе с докладом Хрущёва на ХХ съезде венгерские события стали «двойным ударом» невиданной
силы как по соцлагерю, так и по международному коммунистическому движению, положив начало его расколу. В то же время решительность
действий СССР на десяток с лишним лет охладила пыл западных спецслужб и заставила их искать иные слабые звенья. Кстати, в
Венгрии либерализация режима под руководством Яноша Кадара – на Западе это называли «гуляш-социализм» – продвинулась
уже в 1960-е годы достаточно далеко по меркам соцлагеря.
В середине 1960-х годов таким слабым звеном и стала Чехословакия, а на рубеже 1970–1980-х годов –
Польша, событиями в которой начался восточноевропейский эндшпиль, завершившийся в 1989 г. Тогда на Мальте Горбачёв сдал американцам
всё (даже то, что не просили), включая Восточную Европу. Таким образом, де-факто был похоронен «ялтинский мир», результаты,
достигнутые Россией (Советским Союзом) в Великой Отечественной войне ценою миллионов жизней.
НОУ-ХАУ ПРАЖСКОЙ ВЕСНЫ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ ПРОТИВ
«КУЛЬТУРНОЙ ГЕГЕМОНИИ» ПАРТИИ
Чехословацкие события существенно отличаются от венгерских. В ЧССР была избрана тактика не
восстания, не лобового столкновения, а «мирных реформ» с акцентом на то, что А. Грамши назвал бы «подрывом культурной
гегемонии» власти. Такой подход предполагает активную роль в событиях определённым образом подготовленных или обработанных
интеллектуалов.
Как отметил в работе «Другая Европа. Кризис и конец коммунизма» Ж. Рупник, Пражская весна
знаменует апогей «ревизионизма» в соцлагере, кульминацию конфликта между критически настроенными интеллектуалами
и властью, апофеоз политического влияния интеллектуалов, занявших пространство между партией (КПЧ) и народом.
Рупник заметил очень важную вещь. В ЧССР наряду с руководством КПЧ, по сути, сформировался ещё
один, во многом альтернативный центр власти – критически (антикоммунистически) настроенные интеллектуалы. Их роль в чехословацком
обществе он называет «триумфом», «апофеозом» влияния на общество, на события. Вопрос в том, кто влиял на самих интеллектуалов,
способствовал их оргкристаллизации, поддерживал финансово. Ведь мы помним, как в начале 1968 г. будто грибы после дождя сразу
возникло большое количество общественно-политических клубов – готовая матрица антикоммунистического движения, давления
на «центристов», а в перспективе – выдавливания их и замены другими. Вспомним также фразу канцлера Австрии В. Клауса
о том, что помогать надо другому, более приемлемому для Запада правительству, которое придёт на смену Дубчеку – Свободе.
В отличие от Венгрии, где не удалась тактика «революционного перелома», в ЧССР в рамках
холодной войны была применена тактика «эволюционного перелома». Тем более что ХХ съезд КПСС подарил всем антикоммунистам
мощное оружие – антисталинизм, десталинизацию. Теперь и по компартиям, и по соцсистеме можно было наносить удары, прикрываясь
целями и задачами десталинизации, отождествляя социализм со сталинизмом и навешивая этот ярлык на любого оппонента.
Политические и психологические технологии использования интеллектуалов в антисистемных
целях, манипуляции ими были хорошо проработаны во время майских событий 1968 г. во Франции («студенческая революция»).
Эти события показали, как легко интеллектуалов (студентов и преподавателей) превратить в послушную толпу.
События в Чехословакии имели иную природу, чем французский май, – здесь ставки были выше и
подготовка велась дольше. При том, что в целом работу западных спецслужб с интеллектуалами в ЧССР можно оценить довольно
высоко, необходимо отметить ещё один фактор, способствовавший их успеху. Если западные, особенно англоамериканские, спецслужбы,
активно используя (как прямо, так и в качестве «слепых агентов») левых, совершенствовали сферу интеллектуальной борьбы,
работали с интеллектуалами, советское руководство, по сути, ничего не делало в этом направлении.
Марксистская теоретическая мысль в СССР в послевоенный период, по сути, не развивалась (а ведь
предупреждал Сталин: «Без теории нам смерть, смерть, смерть»), всё более костенела, превращаясь в набор оторванных от
жизни догм. Мало того что для советского обществоведения реальный научный анализ советского общества был табу, оно, по сути,
перестало самостоятельно изучать Запад (как это делалось в 1920–1930-е годы), трактуя его с помощью устаревших схем. И, по сути,
не понимая, куда и как он движется, где его сильные и уязвимые места. Долдонили про империализм и тем самым обрекали себя на
поражение в интеллектуальной схватке, когда небольшая, хорошо организованная группа интеллектуалов, поддержанная Западом,
выглядит намного более убедительно и привлекательно, чем «партийные интеллектуалы-идеологи» с их замшелыми, заскорузлыми
схемами.
И всё же, как показали чехословацкие события, интеллектуалы сами по себе не могут опрокинуть
систему, необходима поддержка более широких слоёв, прежде всего – рабочего класса, а следовательно, нужно работать с ним.
Пожалуй, это был главный вывод, который сделали соответствующие западные службы, задействованные в психоисторической войне.
Поэтому, не прекращая работы «по интеллигенции», в том числе и в СССР, они начали активно разрабатывать рабочий класс.
Наиболее подходящей страной оказалась Польша (начало – 1970 г., первые результаты – в самом конце 1970-х; своеобразный 12-летний
цикл – 1956–1968–1980 гг.).
ЧЕХОСЛОВАКИЯ КАК ЗЕРКАЛО РАЗЛОЖЕНИЯ И ОБУРЖУАЗИВАНИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
Краткосрочный результат ввода войск в ЧССР был, безусловно, положительным для соцсистемы:
почти в самом начале была пресечена попытка дестабилизации социалистического лагеря, ухудшения европейских и мировых геополитических
позиций соцлагеря в целом и главным образом СССР.
В связи с этим нельзя согласиться с мнением тех, кто считает, что ввод войск ОВД в ЧССР нанёс
серьёзный ущерб позициям СССР в мировой политике, осложнив отношения с Западом. Если бы это было так, то не было бы никакого
«детанта» – разрядки уже в начале 1970-х, всего через два-три года после чехословацких событий. В мировой политике прочные
позиции обеспечиваются примерным военно-стратегическим паритетом, то есть наличием силы, а не холуйскими улыбками до ушей
и готовностью соглашаться, подквакивать сильным и кланяться. Именно последние качества активно демонстрировали горбачёвский
СССР и постсоветская Россия, особенно в 1990-е годы. Результат – резкое, катастрофическое ослабление позиций на мировой арене,
геополитическое поражение.
Именно жёсткая позиция СССР, занятая во время чехословацкого кризиса, стала, как это ни парадоксально
на первый взгляд, одним из факторов, приблизивших «детант» – разрядку напряжённости на уровне государств. На другом
уровне – надгосударственном, наднациональном – под видом сближения с СССР с конца 1960-х годов начала реализовываться принципиально
новая стратегия борьбы с соцлагерем – удушение в объятиях.
Военная мощь и мастерство, проявленные СССР при вводе войск в ЧССР, были фактором, обусловившим
как разрядку, так и этот поворот. В основе того и другого лежит страх, и здесь напрашивается аналогия с 1849–1850 гг. Тогда военная
мощь, продемонстрированная николаевской Россией, которая осуществила ввод войск в Австро-Венгрию и спасла её, подавив венгерское
восстание, вызвала такой страх на Западе, прежде всего в Великобритании, что ответом на неё стал самый настоящий военный крестовый
поход Запада во главе с Великобританией против России, который вошёл в историю под названием «Крымская война».
Крестовый поход против СССР, начатый на рубеже 1960–1970-х годов наднациональными и во многом
специально для этого похода и созданными структурами («Трёхсторонняя комиссия» и др.), был не военным, а прежде всего
информационно-экономическим. Брежневский СССР стоял на неизмеримо более прочном фундаменте, чем николаевская Россия, –
на сталинском, а потому ни военным путём, ни с помощью изматывающей гонки вооружений победить его было невозможно. Отсюда
– выбор Запада в пользу информационно-экономического удушения в объятиях. Этот крестовый поход, как и Крымская война, увенчался
победой Запада, но далеко не сразу, а спустя два десятилетия. И какую-то свою роль сыграли в этом долгосрочные последствия
ввода войск в Чехословакию – те последствия, результаты которых в полной мере стали проявляться с конца 1970-х годов, совпав
с усилением западного наступления, с одной стороны, и нарастанием структурного кризиса в СССР (в 1980-е горбачёвщина превратит
его в системный) – с другой.
Главные негативные последствия ввода войск в ЧССР касались не наших отношений с Западом, а
ситуации в мировом коммунистическом и – более широко – в левом движении в Восточной Европе. В этом плане ввод войск был пирровой
победой.
Прежде всего он привёл к двойному обострению, если не двойному расколу – между частью мирового
левого и коммунистического движения, с одной стороны, и расколу внутри самого движения. Из 88 компартий мира только 10 безоговорочно
поддержали действия ОВД. Если ХХ съезд КПСС стал причиной раскола, упрощённо говоря, между европейской и азиатской частями
коммунистов, то чехословацкие события раскололи уже европейский сегмент коммунистического движения. Еврокоммунизм французской,
итальянской и испанской компартий 1970-х годов – это ответ и на внутри-капиталистические изменения, и на межсистемные отношения
(детант), и на ввод войск в Чехословакию. Ещё в июле – начале августа руководители компартий Франции, Италии, Испании предупредили
руководство СССР о недопустимости силового решения, о том, сколь негативными могут быть последствия.
После августа-68 среди западных левых интеллектуалов – традиционного внутрикапиталистического
союзника СССР по таким вопросам, как критика империализма, борьба за мир, – стал активно распространяться антисоветизм. Именно
левые интеллектуалы стали активно создавать образ СССР как обычной империалистической державы. После 1968 г. СССР в глазах
многих, если не большинства, левых окончательно утратил ореол революционности и антисистемности, окончательно перестал
быть воплощением царства свободы, справедливости и социальных экспериментов. СССР превратился даже в глазах левых не только
в противника «социализма с человеческим лицом», но и в геополитического противника Запада, каким была царская Россия.
В связи с этим быстро вспомнили о социокультурном, религиозно-цивилизационном отличии от России Запада.
Это была та благоприятная почва, в которую были позднее брошены и хорошо проросли такие семена,
как солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ», рейгановская «империя зла», успешная провокация ЦРУ с корейским «Боингом»
и многое другое. Ну а ввод войск СССР в Афганистан, куда дряхлое полуадекватное руководство СССР ловко заманили англосаксы
(не исключено, что во взаимодействии с агентами влияния на самом верху советской властной пирамиды), стал последним мазком,
завершившим новый образ СССР как реинкарнации Российской империи.
Весьма показательный факт. По воспоминаниям сотрудников советской разведки, в 1970-е годы, по
сути, прекратилось сотрудничество с ней западных людей по идейным соображениям – только на основе денег или шантажа.
Пражская весна и её финал в августе 1968 г. стали важным этапом в окончательной кристаллизации
антисоветского сегмента в самом советском обществе, и это тоже один из косвенных результатов чехословацких событий. Они
действительно оказали серьёзное влияние на соцлагерь и на ситуацию в СССР. Причём типологически внутренние результаты похожи
на внешние: укрепление системы в краткосрочной перспективе, как и ослабление в средне- и долгосрочной перспективе. Консолидация
либеральной фракции номенклатуры, стремящейся к превращению в квазибуржуазию, либеральной прозападной интеллигенции, стремящейся
превратиться в культур-буржуазию, рост антисоветизма в этой социальной среде.
Сразу же после чехословацких событий либеральные (по сути – прозападные) тона в идейно-художественной
жизни СССР были приглушены. Были сделаны попытки уйти от огульного очернения Сталина и сталинской эпохи в духе примитивного
хрущёвского доклада на ХХ съезде. Либералы, естественно, расценили это как попытку реабилитации Сталина. Плохо понимая собственную
страну и суть строя, от которого кормились, они не поняли, что брежневский режим намного дальше ушёл от сталинизма, чем хрущёвский,
и что ни о какой реставрации сталинизма речи быть не может.
ЛГ, 27.08.08
http://www.zlev.ru/163/163_54.htm
Комментариев нет:
Отправить комментарий