Правда ли, что руководство КПСС было завербовано американской разведкой? Существовал ли план
развала СССР, и почему отмену шестой статьи советской Конституции в марте 1990 г. можно считать началом этого развала? Что в
действительности происходило со страной в конце 80-х, и как удалось осуществить «колбасную революцию» 1991 г.?
На эти вопросы в книге воспоминаний «Как убивали партию. Показания Первого секретаря МГК КПСС»
даёт ответы Юрий Анатольевич Прокофьев – член Политбюро ЦК КПСС (1990-1991), Первый секретарь Московского городского комитета
КПСС (1989-1991).
В конце 80-х Ю.А. Прокофьев оказался в оппозиции к официальному политическому курсу, проводимому
руководством страны во главе с М.С. Горбачёвым. «Оппозиция Горбачёву начала формироваться. И он об
этом знал», – вспоминает Юрий Анатольевич. Экономическая ситуация, сложившаяся к тому времени, требовала
разрешения и проведения вдумчивых реформ. «Страна и партия с необычайной быстротой катились под уклон.
Необходимы были реформы, пересмотр экономической политики. Но пошли по другому пути: и страну, и партию стали “ломать через
колено”. Всё ли было случайно? Не было ли каких-либо сил, конкретных людей, способствующих этому?» Автор уверен, что кроме возникновения объективных трудностей, проводилась сознательная дискредитация КПСС
и, в первую очередь, коммунистической идеи. На этом фоне «в 1990-1991 годах народ был доведён до такого состояния,
что обывателю стало наплевать на то, какой у нас будет общественный строй. Важно было обеспечить семью едой, одеждой, обеспечить
нормальное человеческое существование. Идеи уже никакой не было. Говорить о каких-то идеалах при резком падении жизненного
уровня, при стагнации производства стало невозможно. В результате горбачёвской перестройки довели людей до той грани, когда
им стало наплевать на любые идеалы. Важно было лишь выжить. Таков итог деятельности Горбачёва и тех людей, которые стояли
у руководства экономикой нашей страны. Это результат их совместных усилий».
В самом деле, в мирное время, без каких бы то ни было очевидных причин в стране стремительно падает уровень
жизни. Пустые прилавки, огромные очереди, а для провинции ещё и регулярные рейды в Москву за провизией – таковы отличительные
черты той эпохи. Растущее недовольство властью, оказавшейся не в состоянии справиться с экономическим кризисом, подогревалось
антигосударственной позицией большинства печатных СМИ. В результате народ оказался готов к любым переменам, и не просто
ждал, но и торопил их, надеясь, что со сменой старого строя на новый жизнь переменится. Наверняка многие помнят, что негласным
символом грядущих перемен стала… колбаса, о которой тогда рассказывали, что в самой дрянной лавчонке на Западе она продаётся
никак не меньше, чем в пятидесяти видах.
Именно на КПСС легли обвинения и в отсутствии колбасы на прилавках, и во всех прочих бедах,
какие только можно было тогда вообразить. Писалось и говорилось, что партия не просто не в состоянии измениться, но мешает
проведению реформ. Не один год велась работа по подрыву авторитета КПСС. Бесконечной чередой шли в прессе разоблачения, которые
сегодня и сами нуждаются в разоблачениях. Приводились какие-то немыслимые (много раз уже опровергнутые) цифры о замученных
в сталинских застенках. Тиражировались бредовые идеи о милитаристской политике СССР в 30-е годы, что, кстати, весьма поспособствовало
тому, что между Советским Союзом и фашистской Германией в Европе уже поставили знак равенства и теперь ждут, когда то же самое
сделает Россия. А для нашей страны подобного рода признания чреваты немного-немало исчезновением с политической карты.
Вся эта антипартийная пропаганда привела к тому, что на III съезде народных
депутатов СССР в марте 1990 г. была отменена шестая статья Конституции, закреплявшая руководящую роль КПСС. Много тогда говорилось
о прелести демократии, о необходимости введения в СССР многопартийной системы, умалчивалось лишь об одном: «Коммунистическая партия в Советском Союзе была не только политической организацией, но и структурой управления
государством. Она проникала в мельчайшие ячейки общества и обеспечивала выполнение решений руководящих органов, в том числе
и правительства. После отмены шестой статьи Конституции одновременно не было создано новой структуры управления обществом,
что привело к анархии и развалу, нигилизму в отношении законов. Достаточно вспомнить слова Горбачёва, что “всё, что не запрещено
законом, разрешено”, то есть не была правильно оценена роль партии не просто как политической организации, как структуры
управления государством».
После августа 1991 г. партию запретили, а в декабре того же года перестал
существовать Советский Союз. Далеко не все тогда, да и сейчас, понимали и понимают связь между этими событиями, далеко не все
осознавали, что советское государство не сможет существовать без опоры на КПСС как сложившуюся управленческую структуру.
«Прикрываясь лозунгами “борьбы с коммунизмом” и “советской угрозой”, агрессивные силы Запада, и в первую очередь США, поставили
своей целью ослабление, территориальное разделение и впоследствии уничтожение Советского Союза. Не надеясь победить СССР
в открытом военном столкновении, США и их союзники организовали против нашей страны информационную агрессию. В зарубежных
средствах массовой информации дискредитировалась система Советов, политика КПСС, фальсифицировалась история, предавались
осмеянию традиционные духовные ценности государствообразующего русского народа». США, сумевшие втянуть Советский Союз
в гонку вооружений, в войну в Афганистане, опирались на пятую колонну внутри советской партийной верхушки. «…Если говорить о людях, которые нанесли самый большой урон Советскому Союзу, – вспоминает Ю.А. Прокофьев, – то я бы выделил трёх человек – Горбачёва, Яковлева и
Шеварднадзе. Ельцин – это фигура второй ступени. Хоть он и выделяется, но всё равно Ельцин – производное от этих трёх». Ещё в 87-ом по Москве ходило письмо «Остановите Яковлева!», в котором говорилось о том, что А.Н. Яковлев был завербован
американской разведкой, когда учился в Колумбийском Университете. Там же, кстати, учился и печально известный О.Д. Калугин.
И хотя о факте вербовки, как сообщил в личной беседе с Ю.А. Прокофьевым бывший тогда Председателем КГБ СССР В.А. Крючков, было
достоверно известно, Яковлева – увы! – не остановили. И в то время, когда почти все средства массовой информации, так или иначе,
внушали обывателю отвращение к родной стране приближая тем самым её разрушение, Идеологический отдел ЦК, возглавляемый А.Н.
Яковлевым, хранил молчание, не вмешиваясь в газетный шабаш. Между тем «неожиданно стало известно, что большая часть шельфа
Берингова моря – около 50 000 кв. километров!!! – отошла американцам по документу, который был подписан только Шеварднадзе,
хотя по Конституции СССР министр иностранных дел не имеет никакого права подписывать такие документы». Когда М.С. Горбачёва
прямо спросили, сколько же заплатили американцы Э.А. Шеварднадзе, тот ушёл от ответа. «…Но позже выяснилось, что Шеварднадзе обговаривал с Горбачёвым этот вопрос, и Горбачёв, будучи в США, дал
устное обещание Рейгану и Бушу изменить границы Советского Союза в районе Аляски в пользу США. А ведь отданы богатейшие рыбные
места! И, как предполагают геологи, там могут быть найдены нефтяные месторождения».
Особое внимание уделено в книге событиям 91-го года. Год начался забастовками шахтёров, повлекшими
остановку металлургических заводов. Экономический кризис только усугублялся, и требовалось срочное вмешательство, чтобы
остановить цепную реакцию остановки производства по всей стране. В марте 1991 г. по инициативе М.С. Горбачёва была создана комиссия
по разработке формы введения чрезвычайного положения в стране. «В комиссию входили все будущие члены ГКЧП, за исключением двух человек – Тизякова и Стародубцева. Это были
Янаев, Язов, Крючков, Пуго, Павлов, Шенин и Болдин». Был включён в эту комиссию и Ю.А. Прокофьев. Но уже
в апреле решено был ввести чрезвычайное положение «в отдельных регионах и отраслях народного хозяйства страны». Эти меры
были введены на основании Указа Президента СССР, опубликованного в мае и не удостоенного обсуждения в СМИ. Любопытно, что
свой Указ, как свидетельствует Ю.А. Прокофьев, М.С. Горбачёв обсуждал с Б.Н. Ельциным. То есть ни введение чрезвычайного положения,
ни существование комиссии по его проработке, ни для кого из участников августовских событий не могло быть сюрпризом.
К осени ситуация изменилась. Прежде всего, существовали серьёзные опасения относительно встречи
зимы – предстояла уборка урожая, подготовка к отопительному сезону, что в измотанной политической и экономической нестабильностью
стране могло обернуться катастрофой. А кроме того, «…двадцатого августа должно было начаться подписание
Союзного договора. С его подписанием Союз Советских Социалистических Республик прекратил бы своё существование. <…> Тот
проект, который пытались подписать 20 августа не был утверждён Верховным Советом… <…> Государственный комитет по чрезвычайному
положению ставит перед собой целью не свёртывание перестройки, а возврат к тем целям, которые были поставлены в 1985 г. <…>
Всё делается в строгом соответствии с Конституцией – статья 127.3 Конституции СССР и статья 2 Закона о правовом режиме чрезвычайного
положения». С согласия М.С. Горбачёва, отдыхавшего в Форосе, решено было ввести чрезвычайное положение
19 августа. Но с этого дня события вышли из-под контроля, и стали развиваться по чужому сценарию, что привело к тем печальным
последствиям, двадцатилетнюю годовщину которых весь мир вспоминает в 2011 г. – ведь развал СССР стал началом не просто нового
передела мира, но совершенно иной расстановки геополитических сил.
В октябре 1991 г. газета «Правда» опубликовала интервью с Ю.А. Прокофьевым,
в котором он сказал среди прочего об августовских событиях: «Я считаю, что это был политический спектакль, специально спланированный для того, чтобы подорвать партию,
разрушить военно-промышленный комплекс и ослабить в значительной мере армию и правоохранительные органы. Всё это было решено
очень быстро, по существу – одним актом».
Много загадочного и неслучайного в том, что произошло в августе 1991 г. А развязка – «страшное и не всегда понятное дело» (с. 151). Несколько человек из ГКЧП покончили с собой.
Но обстоятельства этих смертей позволяют говорить об убийствах.
Случившееся в августе 1991 г. свидетельствовало, конечно, и о бессилии верховной власти, о неспособности
принимать решения и брать на себя ответственность. В стране сложилась классическая революционная ситуация, когда верхи не
могут «жить и управлять по-старому»[1], а низы «сознали невозможность жить по-старому и потребовали изменения»[2]. Но главной причиной распада страны стало предательство
её руководства, игравшего отведённые невидимыми режиссёрами роли. Ю.А. Прокофьев рассказывает, что ещё в июле 1991 г. В.А. Крючков
знакомил его с записью беседы «одного из наших социал-демократов с Яношем Карнаи, американцем венгерского
происхождения, автором книги о “венгерском пути к социализму”. Очень известный экономист». В беседе речь шла о потребностях капиталистических стран в рынках сбыта, сырье и дешёвой рабочей силе. Как
всё это напоминает аппетиты гитлеровской Германии, вызывающей, на фоне лживых англосаксов, что-то вроде уважения своей прямотой
и последовательностью! С точки зрения Я. Карнаи, Советский Союза должен был передать свои ресурсы тем странам, которые сумели
бы распорядиться ими более эффективно. Население Советскому Союзу американо-венгерский экономист советовал сократить примерно
на 50 млн. голов, а оставшихся – заставить работать на «развитые страны». Осуществление этих «миролюбивых» планов мы наблюдаем
на протяжении вот уже 20 лет. Под аккомпанементы песен о жертвах сталинских репрессий население страны на глазах тает. Оставшихся
в живых, путём всё той же десталинизации, уничтожения системы образования и прочих мер в стиле «общечеловеческих ценностей»,
обращают в стадо, довольное жизнью в «новой России» хотя бы из ужаса перед СССР.
Высказывался Я. Карнаи и о разделении Советского Союза. Правда, речь шла о разделении не по
национальному признаку, а «на экономические регионы – сырьевой, топливный, обрабатывающий и так далее». Предлагались даже
методы и сроки осуществления этих планов. «И было в беседе сказано, что всё это должно произойти в течение недели и что час
“ИКС” назовёт Семёрка».
В Приложении к книге, ставшем интересным и по-своему уникальным собранием документов, Ю.А. Прокофьев
рассказывает, в частности, о 8-серийном учебно-справочном фильме «Нужно принимать меры заблаговременно: Исторические уроки
гибели КПСС», подготовленным Всекитайским обществом строительства партии и Академией общественных наук Китая, и снятым
теле- и киноцентром Института искусств Народно- освободительной армии Китая. Пояснительный текст к фильму подготовлен вице-президентом
Академии наук Китая Ли Шэньмином. Фильм подробно анализирует историю СССР с целью предостеречь КПК от ошибок КПСС. На русский
язык фильм не переведён, недоступна в России и монография Ли Шэньмина. Ю.А. Прокофьеву удалось посмотреть этот фильм, и он
охотно делится с читателем впечатлениями. «Идейное падение привело к тому, – утверждают создатели фильма, – что КПСС оказалась
перед лицом смертельного бедствия в 1991 году, когда основное течение в общественном мнении на все лады повторяло, что практика
социализма в СССР была ошибочной, когда СМИ пачкали сплошной чёрной краской советскую действительность, широкие массы членов
партии и народные массы всю клевету приняли за правду».
В фильме даются характеристики лидерам СССР и оценки их деятельности. Рассматриваются
взаимоотношения Советского Союза с западными державами и детально отслеживаются методы антисоветской стратегии Запада.
В эпилоге создатели фильма выражают надежду на возрождение России. «…Почему столь пронзительно актуально исследование китайских учёных?», – задаётся вопросом Ю.А. Прокофьев. И отвечает: ведь всё, о чём идёт речь в фильме можно отнести и к современной
России. «Нет сегодня внятной идеологии ни у партии власти, ни у руководства страной – той идеологии,
которая была бы принята народами и гражданами России, послужила бы скрепой, надёжно удерживающей страну от распада. Всё общество,
особенно его верхние слои, пронизано коррупцией, общественность расколота».
Ясно, последовательно и лаконично изложенные факты, глубокий и подробный анализ событий и
их предпосылок без малейшей попытки запутать повествование ради порождения очередной сенсации – вот, что, в первую очередь,
отличает книгу Ю.А. Прокофьева. Автор обходится без резких эпитетов и славословия, без пикантных фактов и столь полюбившихся
за годы перестройки разоблачений, не превозносит себя и не клеймит тех, с кем довелось ему работать. Спокойное и сдержанное
повествование производит впечатление объективности и непредвзятости.
Юрию Анатольевичу есть о чём рассказать современнику. И, возможно, он не раз ещё захочет поделиться
с читателем воспоминаниями о тех событиях, свидетелем и участником которых он был. И, думается, читатель с интересом примет
и по достоинству оценит эти новые воспоминания.
http://www.zamlelova.ru/proza/all_1/article_13/
Комментариев нет:
Отправить комментарий