Исторический ликбез. Что такое государство победившего фашизма?

Борис Юлин, Военный историк. Родился в 1967 году. Автор книги "Бородинская битва". Ведущий Исторического форума на Тупичке. Автор живого журнала sha_julin.lj.ru 

После победы фашизма в государстве возникает структура, которую называют «тоталитарным» и «корпоративным» государством, и о нём стоит поговорить поподробнее. С фашизмом связано множество мифов. Самый стойкий — что фашизм, в обмен на свободу, даёт порядок и процветание. Обычно любят апеллировать к нацистской Германии и реже к Чили времён Пиночета (что не совсем верно) или Испании времён Франко.

Понятие «тоталитарного» государства ввёл Бенито Муссолини. И в чём его суть — вполне ясно из названия. «Тоталитарное» государство — это государство всеобъемлющее, вмешивающееся во все аспекты жизни человека и общества и контролирующее их.

Но, несмотря на очевидность термина, понимают его не все. Думаю, что для многих будет неожиданностью, что борьба с гомофобией на уровне законодательства — это тот самый «тоталитаризм», прямое вмешательство государства во внутрисемейные и личностные отношения и взятие их под государственный контроль.

Но гораздо интереснее термин «корпоративное государство». Что декларируется сторонниками «корпоративного государства»? Вот речь Бенито Муссолини:

«Мы учредили корпоративное и фашистское государство, государство национального общества, государство, охраняющее и контролирующее, гармонизирующее и регулирующее интересы всех социальных классов, получающих равную защиту. Между тем как прежде, во времена демолиберального строя, рабочие массы смотрели с неодобрением на государство, были вне и против государства, считали его своим врагом во всякий день и всякий час, ныне нет работающего итальянца, который не искал бы своего места в корпорации, в федерации, который не стремился бы стать живой молекулой великого, огромного живого организма, каковым является национальное корпоративное фашистское государство».

Вот какая красота. В «корпоративном государстве» представлены интересы всех граждан. Они — одна команда, к какому бы классу, какому бы слою общества они ни относились. И совместными усилиями эта команда добьётся невиданных успехов. Мы все равны, потому что мы — итальянцы/немцы/... Мы равноправные партнёры, и государство равно думает о каждом из нас. В «корпоративном государстве» и волки сыты, и овцы целы.

И сразу вопрос: что же здесь плохого? Неужели нельзя действительно сделать такую гармонию? Неужели в этой идее есть какой-то обман?

Увы, обман есть. Он связан с сытостью волков при целых овцах и прекрасно знаком многим из личного опыта. Идею фашизма о корпоративизме прекрасно освоил капитал по всей планете. Владельцы крупных и мелких компаний любят использовать ту же демагогию, объясняя своим работникам, что они — одна семья, одна команда. Ты предан компании — компания предана тебе. Хозяин за руку здоровается со своими работниками, поощряет их за лояльность компании, устраивает корпоративные вечеринки, где менеджеры и сам хозяин пьют вместе с работниками. Вот только хозяин получает прибыль, а работники — зарплату. И чтобы разница зарплат не вызывала конфликтов и не создавала обстановку недоверия — действует требование о «конфиденциальности заработной платы» внутри компании.

Но главное, когда у компании наступают трудные времена, половина «членов семьи, членов одной команды, партнёров в общем пути к процветанию» мощным пинком под зад выкидывается на улицу. Или то же самое, когда отец-хозяин находит нового, более эффективного «члена семьи» (готового выполнять ту же работу за меньшие деньги) — и сразу всё «родство» забывается и «член команды» вылетает из неё.

«Корпоративное государство» — точно такая же демагогия. Волки могут быть сыты только за счёт кого-то. Если существует понятие «прибыль» и меньшинство, её присваивающее, — значительная часть производимых благ будет идти на эту прибыль и обогащение. Ни в одном фашистском государстве рабочий не был равен владельцу завода, да и не мог быть ему равен.

Но как же быть с огромными успехами фашистских, «корпоративных» государств?

Вот здесь лучше рассмотреть эти успехи поближе.

Начнём с Италии — первой страны победившего фашизма. «Корпоративность» государства, ограничившего произвол в отношении трудящихся, сведение большинства производителей в стране в картели, планирование экономики и загрузка промышленности военными заказами обеспечили подъём. Но подъёма этого хватило только на шесть лет, и был он весьма скромен. А в 1929 году начался мировой экономическийкризис. И за три года кризиса объём промышленного производства в Италии упал на 33%. Согласитесь — несколько странно для государства, которое декларировало свою независимость от мирового капитала и мощь опоры на собственные силы. Вот в СССР в это время был, несмотря на мировойкризис, бурный экономический подъём.

И вот здесь, на фоне падения итальянской промышленности на треть за три года, равенство и корпоративность выступили во всей красе. Правительство Муссолини выделило промышленникам и финансистам субсидии на 10 млрд лир. А в тяжёлой промышленности за эти же три года зарплата упала на 50%. Так сказать, фашистское государство — одна семья.

Ну а после кризиса Италия не смогла обеспечить сколь-нибудь заметный подъём в экономике. И попыталась внутренние проблемы решить внешней экспансией. Ведь недаром говорят, что фашизм — это война. И, не удовольствуясь имеющимися под разграбление колониями, Ливией, Эритреей и Сомали, фашисты захватывают Албанию и Эфиопию. Призыв в армию и военные заказы позволили частично решить проблемы безработицы и подъёма производства, а ограбление новых колоний — проблему уровня жизни.

Но в целом в 1938 году, накануне Второй мировой, промышленное производство Италии было меньше, чем в 1929-м. Дефицит бюджета составил с 1934 по 1938 год 55 млрд лир. Снова росла безработица и стоимость жизни. Но 10 крупнейших компаний только в 1937 году получили 521 млн лир прибыли.

Зато фашисты осуществили показательную, важную политическую реформу — членов парламента стали не выбирать, а назначать от фашистских организаций. Хотя уже до этого был проведён закон, по которому правительство могло издавать законы без согласования с парламентом.

Кризис итальянского фашизма делал неизбежным ввязывание Италии в большую войну. И в 1940 году Италия в неё ввязалась. Начав с агрессии против Греции, Италия оказалась в итоге в состоянии войны с половиной мира. А целая итальянская армия погибла у нас, под Сталинградом. Территория Италии была оккупирована, а фашистский режим — свергнут.

Всего итальянский фашизм продержался 21 год. При этом «благополучия и развития» набралось только на первые 6 лет. Но свою главную задачу — притушить в самой Италии классовую борьбу и остановить наступление коммунистов, пускай и ценой огромных жертв и поражения страны, фашизм выполнил.

Теперь посмотрим на «порядок и процветание» нацистской Германии. Ведь именно про неё рассказывают чаще всего и в плане наведения порядка, и в плане бурного экономического роста. Рассказываются истории, как Гитлер искоренял «зайцев» в общественном транспорте, поднимал промышленность и как прекрасно при нём жили немцы.

Итак, старт фашизма в Германии — 1933 год, на 11 лет позже, чем в Италии. Вот нацисты пришли к власти, как и другие фашисты, — под лозунгами возрождения страны, освобождения от власти иностранного капитала, классового мира (как в «корпоративном» государстве), роста зарплат, ликвидации долгового рабства.

Но что было на деле? Как собирались кормить волков и сохранять овец?

Ещё до прихода к власти, в начале 1933 года, Гитлер озвучил основной метод: «Строительство вермахта — важнейшая предпосылка для достижения цели, завоевания политического могущества... Возможно, отвоевание новых рынков сбыта, возможно, — и, пожалуй, что лучше — захват нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная колонизация».

И вот началось реформирование и упорядочивание страны по Гитлеру. Сначала Гитлер взял за основу советский опыт и начал вводить плановую экономику. Для того чтобы более эффективно осуществлять планирование и распределение ресурсов, было решено... ускорить монополизацию промышленности. Уже в июне 1933 года было издано постановление о принудительной синдикализации промышленности. Только это были не советские тресты и производственные объединения, принадлежавшие стране, — это были синдикаты, подчинённые наиболее крупным и влиятельным монополистам, вроде Круппа, Тиссена, Флика, Феглера. Сразу «порадовали» и средний бизнес, активно поддерживавший фашистов, — законом об акционерных обществах распускались АО с капиталом менее 100 тыс. марок и запрещалось создавать новые с капиталом менее 500 тыс.

В 1934 году вышел ещё более впечатляющий закон — «Об органическом построении немецкой экономики». По нему экономика была разделена на шесть имперских групп — промышленность, торговля, банки, энергетика, ремёсла, страхование. И их возглавили самые мощные монополисты, такие как Шредер или Крупп.

В январе 1934 года - «Закон о новом устройстве государства». По нему упразднили ландтаги (органы самоуправления федеральных земель). В феврале ликвидировали рейхстаг (не здание — орган).

В это же время столкнулись с тем, что «всего на всех не хватает». Первое время важной опорой фашистов, их массовой силой были «коричневорубашечники» — штурмовые отряды. К 1934 году в них состояло 3 млн немцев, в основном лавочников, служащих, крестьян-середняков. То есть мелкобуржуазный и родственный ему элемент. Они активнее всего поддерживали, как и в других странах, фашистов. И именно они пали первой, как и в других странах, жертвой экономической политики фашистов.

В рядах штурмовиков, чувствовавших себя обманутыми и являвшихся сплочённой и мощной силой, усиливалось брожение. Появлялись лозунги «второй революции», призывы покончить с засильем крупного капитала. Командование штурмовиков пыталось использовать это брожение для перехвата высшей власти как оружие в политической конкуренции.

Крупные монополисты, такие как Крупп, Тиссен и другие, а также генералитет устроили по этому поводу встречу с Гитлером в июне 1934 года. Гитлер пообещал решить проблему, в ответ ему пообещали к посту канцлера ещё и пост президента после смерти Гинденбурга. 30 июня 1934 года Германия познала «Ночь длинных ножей», во время которой было перебито руководство штурмовиков во главе с Ремом. Попутно гитлеровцы избавились от политических конкурентов, вроде одного из создателей НСДАП Грегора Штрассера или участвовавшего в приведении Гитлера к власти бывшего рейхсканцлера Шлейхера. Ну а задачи контроля за обществом вместо штурмовиков взяли на себя СС.

В августе 1934-го «очень вовремя» умирает Гинденбург. Совместивший посты президента и рейхсканцлера Гитлер становится «фюрером германской нации».

На трудящихся Германии обрушились такие «радости», как введение трудовой повинности, рост продолжительности рабочего дня, местами до 10–12 часов. Был издан декрет о «Трудовом фронте», который запрещал стачки и самовольный переход рабочих на другую работу. Были запрещены коллективные трудовые договора, работодатель получил право как выкинуть работника, так и не давать ему уволиться, сельскохозяйственным рабочим было запрещено покидать место жительства и уезжать в города. Здесь особенно трогательно смотрится миф о том, что такой запрет был в СССР при Сталине, хотя у нас в стране только с 1930 по 1940 год перебралось в города более 30 млн крестьян.

В итоге прибыль Круппа с 1933 по 1937 год возросла со 118 млн марок до 317 млн, а зарплата рабочего за то же время увеличилась на 9%.

Не прошли реформы и мимо села.

«Сразу после прихода Гитлера к власти как из рога изобилия посыпались государственные монополии. 13 марта 1933 года была введена государственная жировая монополия, распространявшаяся на маргарин, животные жиры, растительные масла. Жирами распоряжалось Имперское управление, созданное Имперским министерством продовольствия и сельского хозяйства. Без его ведома крестьянин не мог переработать и продать свой продукт. Даже более того, если управление отказывалось у него покупать, он не имел права на продажу продукции на рынке.

Сентябрь 1933 года — закон о регулировании цен на сельхозпродукцию, декабрь 1933 года — монополия на молоко и яйца, июль 1934 года — регулирование производства картофеля и зерновых культур с одновременным установлением твёрдых цен на зерно. В октябре 1936 года нацисты добрались и до огородов.

Гитлеровцы плотно обложили крестьянина со всех сторон монополиями и запретами, но в дополнение к этому ввели подворную карточку учёта всей производимой продукции. Регулярно дворы обходились, подворные карточки сверялись с наличием, в них делались исправления и дополнения. Если же выявлялось нарушение, то, как уже говорилось, крестьянин отдавался под суд».

«С зимы 1936/37 года начались первые ограничения в продаже продовольствия. Так, с января 1937 года были введены списки клиентов в магазинах по продаже жиров. Население прикреплялось к определённым магазинам. При выпечке хлеба стали использоваться суррогаты: картофель и кукуруза, а хлеб было запрещено продавать в день выпечки. В нацистской печати развернулась бурная кампания с призывами «экономить продовольствие», сокращать потребление хлеба, мяса, молока, масла, яиц, риса. Нацисты советовали налегать на картофель и капусту.

Герман Геринг, который в октябре 1936 года стал уполномоченным по четырёхлетнему плану, ответил на продовольственныйкризис декретом от 23 мая 1937 года. Декрет устанавливал право государства назначать управляющего в те хозяйства, которые не выполняют заданий четырёхлетнего плана. Речь идёт в первую очередь как раз о наследственных дворах».

Но ведь откуда-то взялась почва для разговоров о процветании?

Почва была, и весьма основательная.

Первым компонентом этой почвы был осуществлённый Гитлером, при поддержке Англии и США, отказ от выплат репараций, что сильно разгрузило немецкий бюджет.

Вторым более весомым компонентом оказалась «ариизация капиталов». В ходе неё у предпринимателей негерманского происхождения «отжимался» бизнес и передавался немецким владельцам. То есть одни начинали процветать, а другие ничего не могли рассказать о своих бедах, так как отъезжали в концлагеря. Для примера: в ходе «ариизации» концерн Маннесмана поглотил 8 заводов и удвоил свою долю на рынке листовой стали. Но «ариизация» работала и на низких уровнях, когда немецкий портной «отжимал» себе бизнес конкурента-еврея.

В 1938 году по распоряжению Гейдриха всем отделениям гестапо предписывались 9–10 ноября «стихийные» антиеврейские выступления. Прошла волна погромов. Затем (опять равенство перед законом) все иски евреев к страховым компаниям были аннулированы, а на евреев был наложен «штраф» миллиард марок.

Третьим, ещё более весомым компонентом, оказалось ограбление захваченных земель. Сравнивая Германию 1929 года с Германией 1939 или даже 1941 года, забывают, что она сумела подгрести под себя. Аншлюс Австрии и затем захват после «Мюнхенского сговора» Чехословакии отдал немцам почти всю промышленность бывшей Австрийской империи. Население Германии в 1937 году было 65 млн, в 1939-м — 81 млн, в 1941-м — 114 млн. Это только те, кто считался гражданами, а не населением оккупированных территорий. Ясно, что этот прирост — не рождаемость. Промышленность «приросла» ещё больше. Германия получила золото и валюты Австрии и Чехословакии. При этом чешское золото было передано нацистам англичанами из английских банков.

Но, несмотря на прирост, Германия оказалась неспособной развиваться без большой войны. Каждый год выпускались займы, которые в 1938/1939 году добрались до отметки 11,2 млрд марок (половина от собираемых налогов). Выпускались «налоговые облигации», которые, по сути, были сбором будущих налогов. Без немедленной войны Германия неизбежно скатывалась в финансовый кризис и голод.

То есть немецкий нацизм оказался гораздо более «интенсивной» формой фашизма, чем «классический», итальянский фашизм. Он гораздо быстрее и лучше подготовил страну к войне, но гораздо быстрее привёл к кризису, из которого не было выхода иного, кроме войны. Немецкого «счастья» хватило всего на несколько лет. Но долг перед крупным капиталом Гитлер выполнил.

Кстати, были страны и «мирного» фашизма, которые существовали на периферии основных политических бурь. Испания, Португалия, Парагвай, а натяжкой Чили и Греция — но там не было никакого заметного всплеска, не было обгоняющих темпов развития. В итоге и эти страны не могли прокормить волков, не вырезая овец. В Чили, к примеру, дошло до голодных бунтов, а в Парагвае — до неспособности жителей столицы платить за воду. Но, главное, в этих странах фашизм решал ту же задачу, что и в Италии, и в Германии — борьба с «красными». И оказывался лишь временной игрой в «корпоративное» государство. По мере затухания классовой борьбы фашизм вполне официально возвращал власть в стране крупному капиталу.

Так что миф о «корпоративном государстве» — это именно миф. Нет при фашизме и длительного подъёма — не с чего ему взяться. А порядком кажется жесточайший диктат и нормирование всех сторон жизни. И фашизм — это действительно пусть замаскированная, но тоталитарная диктатура капитала.

http://www.odnako.org/blogs/show_26533/